К несчастью, как и подозревал Санчо, в переулке засел второй отряд. Четверо навалились на них у самой двери, а еще две тени мелькнули с противоположной стороны переулка. На на сей раз Санчо сам выбирал поле битвы. Хотя их превосходили числом, переулок был таким узким, что их не могли окружить.
- Мы возьмем двоих, - заявил Матео, чертыхнувшись. В его голосе не было ни тени страха. В отличие от Санчо, у которого перед схваткой всегда дрожали коленки, для близнецов в этом заключалась вся жизнь. Шестеро бандитов с обнаженными шпагами приближались к ним по узкому переулку с влажными стенами, освещенному лишь лунным светом, так что большая часть оставалась в тени. Для близнецов это был просто рай.
- Займитесь теми двумя. Защитите Хосуэ.
- Четверо для тебя одного? Рехнулся? - возмутился Маркос, пытаясь занять место Санчо.
"Похоже на то", - подумал Санчо, который с неизбежностью вспомнил слова Дрейера о том, как фехтовальщик становится легендарным - когда совершает подобные глупости:
"Надеюсь, что тебя никто помнить не будет".
- Делайте, что велено! - буркнул он, отталкивая близнецов в противоположную сторону. Хосуэ остался в центре, как лишний свидетель резни, которая сейчас произойдет.
С первым из тех, с кем Санчо пришлось сразиться, он испробовал свое чувство стали - бандит нацелил острие шпаги так низко, что Санчо в мгновение ока мог пронзить бы его насквозь. Но потом он оказался бы во власти остальных. Такую дуэль стоило вести хладнокровно, как смертельно опасную партию в шахматы, в которой он представлял собой последнюю фигуру.
Головорез шагнул вперед и оказался прямо перед шпагой Санчо. Тот мягко опустил руку, оставляя между ними промежуток - трюк, который противник принял за неопытность. Он бросился вперед, но тут же обнаружил, что Санчо находится не там, где он воображал. Вжавшийся в стену юноша сделал два шага вперед, вонзив бандиту нож меж ребер. Одновременно с этим другой рукой он атаковал второго врага, который не ожидал такого скорого нападения и оказался совершенно неподготовленным. Выпад лишь чуть-чуть не достал до шеи, поскольку противник уклонился, но шпага скользнула по щеке, срезав половину уха и оставив на лице ужасную отметину. Головорез упал, вопя от боли. Санчо пнул его по физиономии, и тот потерял сознание.
"Похоже, что я был прав, маэстро Дрейер. Лезвие клинка тоже делает свое дело", - подумал Санчо, удивившись, что в пылу сражения способен так связно мыслить. Время, казалось, потекло медленней, и он смог поразмыслить о создавшемся положении. Двое выбыли, остались еще двое.
Санчо глубоко вздохнул, пытаясь не думать о кинжале, торчащем из груди умирающего головореза у его правой ноги. Он мог бы с тем же успехом лежать и в Индиях. Если Санчо попытается забрать кинжал, то он покойник.
- За ним, Зоркий. Вперед!
При одном звуке этого имени по спине Санчо пробежал холодок. Он чувствовал, как волосы встают дыбом на затылке от страха и гнева, и изо всех сил стиснул зубы, чтобы не закричать. Перед ним предстали два человека, которых он ненавидел сильнее всех на свете - пожалуй, даже сильнее, чем самого Мониподио. Зоркий и Железнорукий, телохранители Короля воров. Безжалостные убийцы. Самые опасные выродки во всей Севилье - те, что до смерти забили Бартоло, пока как Санчо слушал из-за стены его крики, не в силах ничем помочь.
Зоркий уже занес ногу, чтобы перешагнуть через раненого, однако Санчо был к этому готов. На совести этого негодяя было больше убийств, чем зубов во рту; свет не видывал более хитрого и жестокого мерзавца. Он прищурился, глядя в сторону, чтобы обмануть противника и заставить его отвлечься. Конечно, в такой темноте это мало чем могло помочь, но это была лишь одна из тысячи уловок, в которых он поднаторел в предыдущих схватках.
Едва шпаги скрестились, Санчо ощутил необъяснимый прилив сил. Клинок Зоркого нервно подрагивал, как если бы его владелец ежесекундно собирался нанести удар, но всякий раз передумывал. Санчо знал, что лучший способ справиться с любым противником - оставаться невозмутимым, как скала, и терпеливо выжидать. Санчо постарался отключиться от схватки, что разгорелась у него за спиной, где уже вовсю звенела сталь и слышалось резкое дыхание противников. Он постарался забыть обо всем, что происходит вокруг, всё внимание сосредоточив на распределение веса своего тела, направляя всю силу в область бедер, чтобы, когда Зоркий решит напасть, тело как бы непроизвольно проделало всё само. Наконец, косоглазый сделал короткий выпад, затем еще один, Санчо почти не сдвинулся с места, лишь слегка наклонив шпагу в оборонительную позицию и заблокировав атаку, едва та началась. Зоркий же, со своей стороны, сделал самую типичную ошибку, которую совершают все нетерпеливые идиоты.
"Два выпада из третьей позиции, затем один - из пятой, а потом снова - в третью. Комбинация, знакомая всем бандитам самого низкого пошиба, с которой начинают обучение мастера-недоучки в разных сомнительных школах фехтования. В любой схватке они всегда ее используют", - вспомнились Санчо слова Дрейера..
Теперь Санчо имел возможность воочию убедиться в правдивости слов кузнеца. Два выпада последовали сразу же, затем короткий шаг назад, потом - попытка укола в почку и, наконец, возвращение в третью позицию, чтобы из нее пронзить Санчо легкие и затем бросить его наземь, с пузырящейся алой пеной на губах. Одна-единственная смертоносная комбинация, которая никогда прежде его не подводила, Зоркий был настолько в себе уверен, что неосторожно открыл правый бок. Никоим образом он не ожидал, что Санчо предугадает эту комбинацию и с легкостью отобьет все удары, полагаясь на выучку Дрейера и собственные инстинкты.
Санчо дважды отбил атаки с третьей позиции и с легкостью отвел укол с пятой, а потом присел на колено в том месте, где только что находилась шпага Зоркого, в то время как его собственная двинулась вперед, найдя незащищенное пространство у груди головореза. С отвратительным хрустом шпага проткнула Зоркого. Кожаные доспехи с тонкими стальными пластинами, которые он носил под сорочкой, много раз спасавшие шкуру бандита, на сей раз, когда наложились друг на друга собственное движение головореза и сила Санчо, оказались бесполезны. Тело Зоркого по инерции насадилось на шпагу, пока эфес не коснулся груди. На его лице отразилось бесконечное изумление, с этим самым выражением его и нашли альгвасилы на следующее утро.
На Санчо этого не увидел, потому что головорез был слишком тяжелым и придавил юношу к земле. Шпага Дрейера так и застряла в теле, и юноше пришлось выдернуть клинок из рук Зоркого. Железнорукий уже надвигался, в такой же степени, как и его товарищ, удивленный столь неблагоприятным исходом схватки. Возможно, если бы именно он атаковал Санчо третьим вместо косоглазого, всё было бы уже кончено. Если бы сейчас на мостовой переулка покоился Железнорукий, то Зоркий бежал бы по направлению к Триане как ошпаренный. Но случилось наоборот, а Железнорукий не отличался сообразительностью. При виде гибели Зоркого им овладела ярость, он бросался в атаку за атакой, не переставая, без какого-либо порядка и стратегии, размахивая шпагой так, что ее острие высекало искры из каменных стен.
Немного сбитый с толку накатившей на него лавиной и действующий медленнее из-за тяжелой шпаги Зоркого, Санчо как мог защищался от натиска Железнорукого. Бандит выиграл немало схваток благодаря своей силе дикаря и страху, который он внушал соперникам. Санчо едва отбил выпад из четвертой позиции, направленный прямо ему в сердце, и в результате шпага скользнула по его левой руке. Он вскрикнул от боли, и это придало Желернорукому еще больше сил.
Санчо отвлекся и, сделав шаг назад, споткнулся о тело первого убитого головореза и упал. Он лежал животом кверху, как черепаха, и на мгновение подумал, что ему настал конец. Темнота стала чуть менее плотной, и он четко разглядел триумфальное выражение лица Железнорукого, который поднял шпагу с намерением нанести решающий удар. Санчо поднял руку, понимая, что ему не хватит времени, чтобы добраться до брюха бандита, прежде чем тот нанесет собственный удар, но по крайней мере, он умрет сражаясь. И в этот миг, до того, как переулок вновь погрузился в полную тьму и время потекло с нормальной скоростью, он увидел, что шпага Железнорукого так и не нанесла удар, поскольку ее задержала огромная черная рука. Он увидел, как его собственный клинок вонзился в кишки головореза, тот выпустил шпагу и сделал несколько шагов назад, пытаясь сбежать, но лишь растянулся у входа в переулок, то ли без сознания, то ли мертвым.